Книгу Самюэля Хантингтона "Столкновение цивилизаций" называют первой пробой практического применения новых смыслов, вложенных в понятие "цивилизация" во второй половине XX века . Отказ от бинарной формулы "цивилизация-варварство" после Второй мировой войны, окончательное утверждение тезиса о том, что цивилизация определяется культурой, влёк за собой новую форму "цивилизованного". Главной сложностью поставленной проблемы стали классификация и география цивилизаций. По словам русских философов П. Щедровицкого и Е. Островского, в конце 90-х годов, предполагается уход от географической составляющей, и окончательный переход от формулы "кровь и почва" к принципу "язык и культура".

Американский политолог и социолог Самюэль Хантингтон (18 апреля 1927 - 24 декабря 2008), автор многочисленных работ в области политической модернизации, международных отношений, теории демократии и иммиграции. Среди них следует выделить: "Солдат и государство: теория и политика гражданско-военных отношений" (1957), "Политический порядок в изменяющихся обществах" (1968), "Третья волна: Демократизация в конце 20 столетия" (1991), "Столкновение цивилизаций" (1993), "Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности" (2004). Большую известность получила его концепция "столкновения цивилизаций", которая описывает динамику современных международных отношений сквозь призму конфликтов на цивилизационной основе.

Летом 1993 г. в журнале "Форин Афферс" была опубликована подборка статей, в которых видные ученые и политики обсуждали и критиковали разные стороны цивилизационной модели. Автором одной из статей являлся директор Института стратегических исследований при Гарвардском университете С. Хантингтон. Его работа "Столкновение цивилизаций?", в которой было сделано заявление о том, что центральным и наиболее опасным аспектом зарождающейся глобальной политики станет конфликт между группами различных цивилизаций, ударившее, как пишет сам автор, по нервам читателей всех континентов, вызвала небывалый ажиотаж. С учетом интереса и возникших вокруг споров, Хантингтон, ставя целью дать более полный ответ на вопрос, поставленный в статье, изложил свою концепцию в книге "Столкновение цивилизаций".

о концепции цивилизаций;

вопрос о универсальной цивилизации;

взаимоотношения между властью и культурой;

сдвиг баланса власти среди цивилизаций;

культурные истоки не-западных обществ;

конфликты, порожденные западным универсализмом, мусульманской воинственностью и притязаниями Китая;

балансирование и тактика "подстраивания" как реакции на усиление могущества Китая;

причины и динамика войн по линиям разлома;

будущность Запада и мировых цивилизаций.

вопрос о существенном влиянии роста населения на нестабильность и баланс власти.

тезис о том, что столкновения цивилизаций являются наибольшей угрозой миру во всем мире, и международный порядок, основанный на цивилизациях, является самым надежным средством предупреждения мировой войны .

Хантингтон формирует общую парадигму, систему обзора глобальной политики. Основная идея его труда заключается в том, "что в мире после "холодной войны" культура и различные виды культурной идентификации (которые на самом широком уровне являются идентификацией цивилизации) определяют модели сплоченности, дезинтеграции и конфликта" .

Наиболее важные различия между людьми уже не идеологические, политические или экономические. Это культурные различия. Люди определяют себя, используя такие понятия, как происхождение, религия, язык, история, ценности, обычаи и общественные институты. И, в мире после "холодной войны" культура является силой одновременно и объединяющей, и вызывающей рознь. Соперничество сверхдержав сменилось столкновением цивилизаций.

Важно отметить, что попыткой разобраться в начавшихся глобальных трансформациях параллельно с работой Хантингтона, выступила статья "Конец истории?" (1989) американского политолога Френсиса Фукуямы. В сущности, Фукуяма продолжил начавшуюся в конце XX века дискуссию, касающуюся тогда "конца идеологии". Началась она в 1950-х годах после поражения фашизма во Второй мировой войне и кризиса коммунистической идеологии в развитых странах Запада. Американский социолог Дэниэлл Белл в работе "Конец идеологии? Об истощении политических идей в 1950-х годах" провозгласил, что экономика одержала верх над политикой.

Фукуяма в своём эссе не настаивает на том, что политическая идеология совершенно потеряла значение, но он доказывает, что одна идеология, идеология либеральной демократии, одержала верх над всеми своими соперниками. "Либерализм, - пишет Фукуяма, - победил пока только в сфере идей, сознания; в реальном, материальном мире до победы еще далеко. Однако имеются серьезные основания считать, что именно этот, идеальный мир и определит, в конечном счете, мир материальный" .

Конец истории печален. Как предсказывает Фукуяма, борьбу за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическую борьбу, требующую отваги, воображения и идеализма, сменят экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя. В постисторический период нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории.

Тезис о триумфальной победе всемирной либеральной демократии Хантингтон характеризует как предвкушение эйфории по окончанию "холодной войны", которое породило иллюзию гармонии.

И действительно, как отмечает Кирсанов, вначале обе статьи, Хантингтона и Фукуямы, привлекали всеобщее внимание, но со временем идеи Фукуямы отошли на второй план, тогда как тезис о "столкновении цивилизаций" стал одним из самых популярных не только в политологической, но и во всей социально-гуманитарной мысли .

Перевод разговора американскими политологами с "конца идеологии" и "конца истории" на "столкновение цивилизаций", думается, не случаен, и, скорее всего, был исполнен в корыстных интересах, позволяющий произвольно менять рамку, и заговорить на тему "глобализации" и, в конце концов, "антиглобализма".

Однако, как отметил В. Межуев, для России цивилизационная модель Хантингтона оказалась более, чем "своевременной". "Россия начинала приходить в себя после демократического "опьянения" 1989-1991 гг., постепенно сознавая себя "бесприданницей", которой во время проведенной бурной ночи, собственно, никто и не предлагал руки. Устами Бжезинского России давали понять, что как проигравшей "холодную войну" стране, ей нечего надеяться на особые симпатии победителей, устами Фукуямы предлагали усомниться в наличии у нее своих "национальных интересов" и передоверить защиту русскоязычных меньшинств в Ближнем Зарубежье компетентным специалистам из "мирового цивилизованного сообщества". Закономерно, что в России, обреченной выслушивать подобные заявления, нарастал инстинктивный фашизоидный протест против современного миропорядка, в котором ей предлагалось занять далеко не самое почетное место". Устами Хантингтона "Посткоммунистической России, как ядру особой, православно-славянской цивилизации, предложили свободно обустраиваться не только на своей территории, но и на пространстве всей православной ойкумены, одновременно сообщив, что в случае соответствующего цивилизационного самоопределения вход в Европу ей окажется закрыт".

Согласно Хантингтону, парадигма гармоничного мира слишком оторвана от реальности, чтобы быть полезным ориентиром в мире после "холодной войны". Другая картина мира, предполагающая противопоставление богатых стран бедным также страдает ограничениями, как и впрочем, и третья, разделяющая мир на две части "Восток - Запад" по культурному признаку. Верным здесь будет лишь четвёртый путь - цивилизационный подход.

В таком случае важно понять саму природу цивилизаций. Ключевые культурные элементы, определяющие цивилизацию, были сформулированы еще в античности афинянами - это кровь, язык, религия, стиль жизни.

Хантингтон даёт следующее определение: "Цивилизация, таким образом, - наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентификации, помимо того, что отличает человека от других биологических видов. Она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, социальные институты, так и субъективной самоидентификацией людей" . Эта общность - самый широкий уровень культурной идентичности людей. Следующую ступень составляет уже то, что отличает род людей от других видов живых существ.

Цивилизация может охватывать большую массу людей - например, Китай. Но она может быть и весьма малочисленной - как цивилизация англоязычных жителей островов Карибского бассейна. Цивилизация может включать в себя несколько наций-государств, как в случае с западной, латиноамериканской или арабской цивилизациями, либо одно-единственное - как в случае с Японией. Очевидно, что цивилизации могут смешиваться, накладываться одна на другую, включать субцивилизации. Границы между ними редко бывают четкими, но они реальны. Цивилизации динамичны: у них бывает подъем и упадок, они распадаются, сливаются и, конечно же, цивилизации исчезают, их затягивают пески времени.

Мир Хантингтон рассматривает в рамках семи - восьми цивилизаций (вдоль которых проходят "линии разлома"). А именно: синская (китайская), японская, индуистская, исламская, православная (с центром в России), западная, латиноамериканская и возможно африканская цивилизации.

При этом он отмечает момент доминирования Запада над остальными цивилизациями, и критикует западные страны за то, что они стараются навязать свои ценности остальному миру.

Говоря об "универсальной цивилизации", общей для всего человечества и связанной в своём становлении с модернизацией языка, религии, культуры, Хантингтон обнадёживает, что хоть эта концепция и является характерным продуктом западной цивилизации, она не обязательно обозначает вестернизацию оставшихся семи цивилизаций. "На фундаментальном уровне мир становится более современным и менее западным" . Я несколько не согласна с данным положением, поскольку, например, в Германии культурные глобализационные процессы выражаются в распространении языка международного общения (английского в его американской версии) и европейской идеи .

Структура цивилизаций представляется следующей. Хантингтон пишет: "В мире после "Холодной войны" страны соотносятся с цивилизациями как страны-участницы, стержневые государства, страны-одиночки, расколотые страны и разорванные страны" .

Страна-участница - это страна, которая в культурном плане полностью отождествляет себя с одной цивилизацией, как например Египет с арабско-исламской цивилизацией, Цивилизация также может включать в себя народы, которые разделяют ее культуру и отождествляют себя с ней, но живут в странах, где доминируют члены других цивилизаций. В цивилизациях обычно есть одно или более мест, которые рассматриваются ее членами как основной источник или источники культуры этой цивилизации. Такие источники обычно расположены в одной стержневой стране или странах цивилизации, то есть наиболее могущественной и центральной в культурном отношении стране или странах.

Страна-одиночка не имеет культурной общности с другими обществами. Так, например, Эфиопия изолирована в культурном плане из-за своего доминирующего языка - амхарского, в котором используется эфиопский алфавит, своей доминирующей религии - коптского православия, своей имперской истории, а также религиозной обособленности на фоне окружающих ее преимущественно исламских народов.

К расколотым относятся страны с большими группами людей, принадлежащих к различным цивилизациям. Такие разделения и сопровождающее их напряжение часто приводят к тому, что основная группа, принадлежащая к одной цивилизации, пытается определить страну как свой политический инструмент и сделать свой язык, религию и символы государственными, как это попытались сделать индуисты, сингальцы и мусульмане в Индии, Шри-Ланке и Малайзии. Расколотые страны, разделенные линиями разлома между цивилизациями, сталкиваются с особенно серьезными проблемами по поддержанию своей целостности.

Хантингтон полагает, что нации-государства останутся главными субъектами будущих конфликтов, но конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими разным цивилизациям. Линии разлома между цивилизациями станут линиями будущих "фронтов".

Разворачивание этих конфликтов произойдёт по ряду причин:

) различия между цивилизациями наиболее существенны и неизменны, они более фундаментальны, чем политические и идеологические расхождения;

) рост цивилизационного самосознания, углубление понимания различий между цивилизациями и общности в рамках цивилизации;

) ослабление роли нации-государства как источника идентификации и появление религиозных фундаменталистских движений;

) борьба не западных стран с находящимся на вершине своего могущества Западом;

) жёсткая устойчивость культурных особенностей и ещё более резкое религиозное разделение людей;

) усиление экономического регионализма, успех которого укрепляет сознание принадлежности к одной цивилизации.

Проводя линии разлома между цивилизациями, Хантингтон указывает места будущих конфликтов:

Культурный разлом Европы на западное христианство с одной стороны, и православие и ислам с другой (линия разлома между западной и исламской цивилизацией) .

Арабо-исламская цивилизация находится в постоянном антагонистическом взаимодействии с языческим, а сегодня по преимуществу христианским чернокожим населением Юга .

Конфликт между православным и мусульманским населением на северных рубежах исламского региона .

Борьба между мусульманами и индусами, которая выливается в соперничество Пакистана и Индии, а также усиления религиозной войны внутри Индии (противостояние индуистских группировок и мусульманским меньшинством).

В связи с этим он говорит о сплочении цивилизаций, выражающемся в "синдроме братских стран", который приходит на смену политической идеологии и традиционным соображениям поддержания баланса сил в качестве основного принципа сотрудничества и коалиций. .

Таким образом, в эпоху процессов глобализации необходимо происходит укрупнение противоборствующих в мире сторон. И возможные столкновения между ними в ближайшем будущем будут характеризоваться: во-первых, цивилизационными противоречиями (источники которых определяются культурой, затрагивают язык, историю, религию, обычаи, социальные институты, субъективную самоидентификацию людей); во-вторых, катастрофическими последствиями в связи с укрупнением, а значит и усилением военной мощи участников конфликта.

Этот вывод оказывается невыносимо печальным, и сам собою напрашивается вопрос о возможности замирения цивилизаций.

ПРЕДИСЛОВИЕ

ЧАСТЬ 1. МИР ЦИВИЛИЗАЦИЙ Глава 1. Новая эра мировой политики Введение: флаги и культурная идентификация

Многополюсный, полицивилизационный мир

Другие миры? Карты и парадигмы

Один мир: эйфория и гармония

Два мира: мы и они

Почти 184 страны

Сущий хаос

Сравнение миров: реалии, теоретизирование и предсказания

Примечания

Глава 2. История и сегодняшний день цивилизаций Природа цивилизаций

Синская цивилизация

Японская цивилизация

Индуистская цивилизация

Исламская цивилизация

Православная цивилизация

Западная цивилизация

Латиноамериканская цивилизация

Африканская (возможно) цивилизация

Взаимоотношения между цивилизациями Случайные встречи. Цивилизации до 1500 года н.э.

Коллизия: подъем Запада

Взаимодействия: полицивилизационная система

Примечания

Глава 3. Универсальная цивилизация? Модернизация и весгернизация Универсальная цивилизация, значение термина

Универсальная цивилизация: происхождение термина

Запад и модернизация

Античное (классическое) наследие

Католицизм и протестантство

Европейские языки

Разделение духовной и светской власти

Господство закона

Социальный плюрализм

Представительные органы

Индивидуализм

Ответы на влияние Запада и модернизацию

Отторжение

Кемализм

Реформизм

Примечания

ЧАСТЬ 2. СМЕЩАЮШИЙСЯ БАЛАНС ЦИВИЛИЗАЦИЙ Глава 4. Упадок Запада: могущество, культура и индигенизания Мощь запада: господство и закат

Территория и население

Экономический продукт

Военный потенциал

Индигенизания: возрождение не-западных культур

La revanche de Dieu

Примечания

Глава 5. Экономика, демография и цивилизации, бросающие вызов

Азиатское самоутверждение

Исламское возрождение

Вызовы меняются

Примечания

ЧАСТЬ 3. ВОЗНИКАЮЩИЙ ПОРЯДОК ЦИВИЛИЗАЦИЙ Глава 6. Культурная перестройка структуры глобальной политики В поисках объединения: политика идентичности

Культура и экономическое сотрудничество

Структура цивилизаций

Разорванные страны: провал смены цивилизаций

Австралия

Западный вирус и культурная шизофрения

Примечания

Глава 7. Стержневые государства, концентрические круги и цивилизационный порядок Цивилизации и порядок

Определение границ Запада

Россия и ее ближнее зарубежье

Большой Китай и его “сфера совместного процветания”

Ислам: осознание без сплоченности

Примечания

ЧАСТЬ 4. СТОЛКНОВЕНИЯ ЦИВИЛИЗАЦИЙ Глава 8. Запад и остальные: межцивилизационные вопросы Западный универсализм

Распространение вооружений

Права человека и демократия

Иммиграция

Примечания

Глава 9. Глобальная политика цивилизаций Стержневые страны и конфликты по линии разлома

Ислам и Запад

Азия, Китай и Америка Котел цивилизаций

Азиатско-американские холодные войны

Китайская гегемония: балансирование и “подстраивание”

Цивилизации и стержневые страны: складывающиеся союзы

Примечания

Глава 10. От войн переходного периода к войнам по линии разлома Войны переходного периода: Афганистан и Персидский залив

Особенности войн по линиям разлома

Сфера распространения: кровавые границы ислама

Причины: история, демография, политика

Примечания

Глава 11. Динамика войн по линиям разлома Идентичность: подъем цивилизационного самосознания

Сплочение цивилизаций: родственные страны и диаспоры

Прекращение войн по линиям разлома

ЧАСТЬ 5. БУДУЩЕЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ Глава 12. Запад, цивилизации и Цивилизация Возрождение Запада?

Запад в мире

Цивилизационная война и порядок

Общности цивилизации

Примечания

Послесловие. О спектроскопии цивилизаций, или Россия на геополитической карте мира

Границы русского геополитического субконтинента

Структурообразующие принципы цивилизации. Мета-онтологическая “доска”

Домен, социальная форма северной цивилизации

Россия как транцендентная цивилизация

Санкт-Петербург – “окно в Европу” или город-миф

Примечания

Идея столкновения цивилизаций звучит в работах С. Хантингтона.

Хантингтон утверждает, что географическое соседство цивилизаций нередко приводит к их противостоянию и даже конфликтам между ними. Эти конфликты обычно происходят на стыке или аморфно очерченных рубежах цивилизаций.

Цивилизации - это большие конгломераты стран, обладающие какими-либо общими определяющими признаками (культура, язык, религия и т. д.). Как правило, основным определяющим признаком наиболее часто является общность религии;

Цивилизации, в отличие от стран, обычно существуют долгое время - как правило, более тысячелетия; Каждая цивилизация видит себя самым важным центром мира и представляет историю человечества соответственно этому пониманию;

Западная цивилизация возникла в VIII-IX веках нашей эры. Она достигла своего зенита в начале XX века. Западная цивилизация оказала решающее влияние на все остальные цивилизации;

"Столкновение цивилизаций?" (1993) - идея "конца истории". Статья С. Хантингтона начинается с изложения следующего предположения:

"Я полагаю, что в нарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика . Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой . Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями - это и есть линии будущих фронтов".

С.Хантингтон подчеркивает, что на протяжении полутора веков от Вестфальского мира до французской Революции 1789г. конфликты разворачивались между монархиями, после нее - между нациями. В результате мировой войны, большевистской революции и ответной реакции на нее "конфликт наций уступит место конфликту идеологий ", в котором сторонами "были вначале коммунизм, нацизм и либеральная демократия”. По его мысли, в "холодной войне" этот конфликт воплотился в борьбу США и СССР - двух сверхдержав, ни одна из которых не была нацией - государством в классическом европейском смысле".

Почему неизбежно столкновение цивилизаций?

1) различия между цивилизациями не просто реальны, но наиболее существенны.

2) мир становится все более тесным".

3) "процессы экономической модернизации" и социальных изменений во всем мире размывают традиционную идентификацию людей + ослабевает роль нации-государства как источника идентификации.

4) господство Запада вызывает "рост цивилизационного самосознания" в незападных странах, "у которых достаточно стремления, воли, ресурсов, чтобы придать миру незападный облик”.

5) "культурные особенности и различия менее подвержены изменениям, чем экономические и политические, и вследствие этого их сложнее разрешить либо свести к компромиссу". Особое значение придается национально-этническому , а еще более религиозному факторам:

"В классовых и идеологических конфликтах ключевым был вопрос: "На чьей ты стороне?" И человек мог выбирать - на чьей он стороне, а также менять раз избранные позиции. В конфликте же цивилизаций вопрос ставится иначе: "Кто ты такой?" Речь идет о том, что дано и не подлежит изменениям... Религия разделяет людей еще более резко, чем этническая принадлежность. Человек может быть полуфранцузом и полуарабом, и даже гражданином обеих этих стран. Куда сложнее быть полукатоликом и полумусульманином".

С.Хантинттон делает на основании этих рассуждений вывод, прямо противоположный тезису Ф.Фукуямы об "очевидности" триумфа Запада и западной идеи: "... попытки Запада распространить свои ценности : демократию и либерализм – как общечеловеческие, сохранить военное превосходство и утвердить свои экономические интересы наталкиваются на сопротивление других цивилизаций ". Сам тезис о возможности "универсальной цивилизации" - это западная идея, считает С-Хантингтон.

По его мысли, в современном мире различаются : западная, конфуцианская, японская, исламская, индуистская, православно-славянская, латиноамериканская и, возможно, африканская цивилизации.

Главная "линия разлома" между цивилизациями пролегает в Европе между западным христианством, с одной стороны, православием и исламом - с другой. “События в Югославии показали, что это линия не только культурных различий, но временами и кровавых конфликтов ".

Основным столкновением цивилизаций на глобальном уровне С.Хантинггон считает конфликт между Западом и конфуцианско-исламскими государствами. Он замечает, что "уже 13 веков тянется конфликт вдоль линий разлома между западной и исламской цивилизациями " и военная конфронтация между ними на протяжении последнего столетия привела к войне в Персидском заливе против Саддама Хусейна.

Конфуцианскую угрозу автор усматривает прежде всего в наращивании военной мощи Китая, в обладании им ядерным оружием и в угрозе его распространения в других странах конфуцианско-исламского блока. "Между исламско-конфуцианскими странами и Западом разворачивается новый виток гонки вооружений".

С его точки зрения, в ближайшей перспективе интересы Запада требуют укрепления его единства, прежде всего сотрудничества между Европой и Северной Америкой, интеграции в западную цивилизацию Восточной Европы и Латинской Америки, расширение сотрудничества с Россией и Японией, урегулирование локальных межцивилизационных конфликтов, ограничение военной мощи конфуцианских и исламских стран, включая использование разногласий между ними, помощь странам других цивилизаций, симпатизирующих западным ценностям, наконец, укрепление международных организаций, поскольку в них доминируют западные страны.

А. Тойнби задолго до С. Хантингтона утверждал, что развитие человечества возможно, прежде всего, как взаимовлияние цивилизаций, в котором существенную роль играет агрессия Запада и ответные контрудары противостоявшего ему мира. Например, в концепции «вызова-ответа» он показывал, как православная русская цивилизация отвечает на вызов постоянного давления запада.

Схожие идеи звучат у Леонтьева и Данилевского:

Леонтьев: Запад – агрессор, открытый враг. Боится Россию абсолютно иррационально. Данилевский : Запад враждебен России, славянским народам надо объединиться перед агрессией запада.

Тойнби - ? Главная проблема западных элит – их эгоцентризм, игнорирование остальных культур. Западная культура – не пример для подражания. Общепланетарная катастрофа неизбежна, если человечество не объединит культуры.

Идея столкновения цивилизаций звучит в работах С. Хантингтона.

Хантингтон утверждает, что географическое соседство цивилизаций нередко приводит к их противостоянию и даже конфликтам между ними. Эти конфликты обычно происходят на стыке или аморфно очерченных рубежах цивилизаций.

Цивилизации - это большие конгломераты стран, обладающие какими-либо общими определяющими признаками (культура, язык, религия и т. д.). Как правило, основным определяющим признаком наиболее часто является общность религии;

Цивилизации, в отличие от стран, обычно существуют долгое время - как правило, более тысячелетия; Каждая цивилизация видит себя самым важным центром мира и представляет историю человечества соответственно этому пониманию;

Западная цивилизация возникла в VIII-IX веках нашей эры. Она достигла своего зенита в начале XX века. Западная цивилизация оказала решающее влияние на все остальные цивилизации;

"Столкновение цивилизаций?" (1993) - идея "конца истории". Статья С. Хантингтона начинается с изложения следующего предположения:

"Я полагаю, что в нарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика . Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой . Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями - это и есть линии будущих фронтов".

С.Хантингтон подчеркивает, что на протяжении полутора веков от Вестфальского мира до французской Революции 1789г. конфликты разворачивались между монархиями, после нее - между нациями. В результате мировой войны, большевистской революции и ответной реакции на нее "конфликт наций уступит место конфликту идеологий ", в котором сторонами "были вначале коммунизм, нацизм и либеральная демократия”. По его мысли, в "холодной войне" этот конфликт воплотился в борьбу США и СССР - двух сверхдержав, ни одна из которых не была нацией - государством в классическом европейском смысле".

Почему неизбежно столкновение цивилизаций?

1) различия между цивилизациями не просто реальны, но наиболее существенны.

2) мир становится все более тесным".

3) "процессы экономической модернизации" и социальных изменений во всем мире размывают традиционную идентификацию людей + ослабевает роль нации-государства как источника идентификации.

4) господство Запада вызывает "рост цивилизационного самосознания" в незападных странах, "у которых достаточно стремления, воли, ресурсов, чтобы придать миру незападный облик”.

5) "культурные особенности и различия менее подвержены изменениям, чем экономические и политические, и вследствие этого их сложнее разрешить либо свести к компромиссу". Особое значение придается национально-этническому , а еще более религиозному факторам:

"В классовых и идеологических конфликтах ключевым был вопрос: "На чьей ты стороне?" И человек мог выбирать - на чьей он стороне, а также менять раз избранные позиции. В конфликте же цивилизаций вопрос ставится иначе: "Кто ты такой?" Речь идет о том, что дано и не подлежит изменениям... Религия разделяет людей еще более резко, чем этническая принадлежность. Человек может быть полуфранцузом и полуарабом, и даже гражданином обеих этих стран. Куда сложнее быть полукатоликом и полумусульманином".

С.Хантинттон делает на основании этих рассуждений вывод, прямо противоположный тезису Ф.Фукуямы об "очевидности" триумфа Запада и западной идеи: "... попытки Запада распространить свои ценности : демократию и либерализм – как общечеловеческие, сохранить военное превосходство и утвердить свои экономические интересы наталкиваются на сопротивление других цивилизаций ". Сам тезис о возможности "универсальной цивилизации" - это западная идея, считает С-Хантингтон.

По его мысли, в современном мире различаются : западная, конфуцианская, японская, исламская, индуистская, православно-славянская, латиноамериканская и, возможно, африканская цивилизации.

Главная "линия разлома" между цивилизациями пролегает в Европе между западным христианством, с одной стороны, православием и исламом - с другой. “События в Югославии показали, что это линия не только культурных различий, но временами и кровавых конфликтов ".

Основным столкновением цивилизаций на глобальном уровне С.Хантинггон считает конфликт между Западом и конфуцианско-исламскими государствами. Он замечает, что "уже 13 веков тянется конфликт вдоль линий разлома между западной и исламской цивилизациями " и военная конфронтация между ними на протяжении последнего столетия привела к войне в Персидском заливе против Саддама Хусейна.

Конфуцианскую угрозу автор усматривает прежде всего в наращивании военной мощи Китая, в обладании им ядерным оружием и в угрозе его распространения в других странах конфуцианско-исламского блока. "Между исламско-конфуцианскими странами и Западом разворачивается новый виток гонки вооружений".

С его точки зрения, в ближайшей перспективе интересы Запада требуют укрепления его единства, прежде всего сотрудничества между Европой и Северной Америкой, интеграции в западную цивилизацию Восточной Европы и Латинской Америки, расширение сотрудничества с Россией и Японией, урегулирование локальных межцивилизационных конфликтов, ограничение военной мощи конфуцианских и исламских стран, включая использование разногласий между ними, помощь странам других цивилизаций, симпатизирующих западным ценностям, наконец, укрепление международных организаций, поскольку в них доминируют западные страны.

А. Тойнби задолго до С. Хантингтона утверждал, что развитие человечества возможно, прежде всего, как взаимовлияние цивилизаций, в котором существенную роль играет агрессия Запада и ответные контрудары противостоявшего ему мира. Например, в концепции «вызова-ответа» он показывал, как православная русская цивилизация отвечает на вызов постоянного давления запада.

Схожие идеи звучат у Леонтьева и Данилевского:

Леонтьев: Запад – агрессор, открытый враг. Боится Россию абсолютно иррационально. Данилевский : Запад враждебен России, славянским народам надо объединиться перед агрессией запада.

Тойнби - ? Главная проблема западных элит – их эгоцентризм, игнорирование остальных культур. Западная культура – не пример для подражания. Общепланетарная катастрофа неизбежна, если человечество не объединит культуры.

Самуэля Хантингтона считают одним из современных последователей Освальда Шпенглера 1 , но у него, как и у Флехтгейма, мы видим не столько развитие циклической теории общества, которая была у Шпенглера, сколько отход от нее.

Как и Шпенглер, Хантингтон является представителем школы политического реализма в мировой политике. На этот факт указывают Р. Рубинштейн и Ч. Крокер: «Мышление Хантингтона остается связанным с допущениями политического реализма, доминирующей философией периода холодной войны. Для него, как и для реалистов, международная политика есть борьба за власть между индивидуальными и преимущественно изолированными агентами, каждый из которых ищет возможности наилучшим образом защитить свои интересы в условиях анархии. Хантингтон заменил нации-государства, главную фигуру в главной игре политического реализма, фигурой большего размера, цивилизациями» .

Самуэль Хантингтон наряду с П. Кеннеди, Ф. Фукуямой, М. Кат-цом, К. Джовиттом, 3. Бжезинским и другими американскими политологами участвовал в дискуссии о характере изменения международного порядка после окончания Второй мировой войны 1 . У Хантингтона присутствует претензия на создание всеобъемлющей современной модели мирового порядка, основанной на концепции локальных цивилизаций Арнольда Тойнби. Ему удалось эффективно использовать цивилизационный подход для анализа современной международной политики.

Хантингтон так определяет понятие «цивилизация»: «Мы можем определить цивилизацию как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей... Цивилизации определяются наличием общих черт объективного порядка, таких, как язык, история, религия, обычаи, институты, а также субъективной самоидентификацией людей... Культурная самоидентификация людей может меняться, и в результате меняются состав и границы той или иной цивилизации» 1 . Если у Тойнби под цивилизацией понимается блок исторического материала, то у Хантингтона цивилизация - это культура, дошедшая до естественных границ своего распространения.

В современном мире Хантингтон находит не пять, как Тойнби, а восемь цивилизаций: западную, конфуцианскую, японскую, исламскую, индуистскую, православно-славянскую, латиноамериканскую и африканскую . Здесь у него появляются три «новые» цивилизации - японская, африканская и латиноамериканская . Если у Тойнби выделение пяти современных цивилизаций было основано на пяти существующих мировых религиях, то у Хантингтона это деление носит скорее географический характер, в соответствии с культурными особенностями регионов мира. Это говорит о том, что если Тойнби и пытался дать какое-то логическое объяснение для своего выделения цивилизаций, то у Хантингтона оно полностью отсутствует. Многие народы земли обладают своими этнографическими и культурными особенностями, что позволяет осуществлять выделение цивилизаций до бесконечности. Вероятно, Хантингтон в своем делении мира на цивилизации исходил из геополитических интересов США в различных регионах мира. Именно эта логика доминирует в концепции Хантингтона, который старается анализировать все современные проблемы мировой политики через призму возможных угроз для мирового господства Соединенных Штатов. Он убежден, что современная мировая политика зависит от отношений между цивилизациями, ибо, по его мнению, «для людей важна не политическая идеология или экономические интересы. Вера и семья, кровь и убеждение - это то, с чем люди себя идентифицируют, за что они будут бороться и умирать. И поэтому столкновение цивилизаций заменит холодную войну» 1 .

Цивилизация, по Хантингтону, представляет собой «некую культурную сущность», «культурную общность наивысшего ранга, самый широкий уровень культурной идентичности людей». Цивилизация определяется наличием общих черт объективного порядка, таких, как язык, история, религия, обычаи, институты, а также субъективной самоидентификацией людей. Цивилизация для человека есть самый широкий уровень общности, с которой он себя соотносит. «Границы между ними редко бывают четкими, но они реальны», - говорит Хантингтон практически словами Тойнби. Правда, в отличие от него и Шпенглера он не определяет временные границы цивилизаций.

Использование Хантингтоном понятия «субцивилизация» трудно назвать чем-то новым, по сравнению с Тойнби, поскольку это синоним его понятия «боковая ветвь основной цивилизации». Впрочем, задачи углубления теории Хантингтон перед собой не ставил. Для него гораздо важнее прикладное значение уже известных идей, их приложение к конкретной международной ситуации и выработка прагматических рекомендаций для действий США и Запада.

Интересно, что Хантингтон заимствует у Тойнби не только цивилизационный подход, но и его акцент на роли религии. По мнению Хантингтона, все цивилизации, вырабатывают свои культурные ценности, которые сосредоточены в господствующей религии. Он пишет: «Религия является главной характеристикой цивилизации» . Такие высказывания Хантингтона ясно показывают его консервативный подход. В современных условиях усиливается взаимодействие между разными цивилизациями, что ведет к углублению различий между ними, росту разногласий и враждебности. Данному процессу, по

Хантингтону, способствует и то обстоятельство, что ослабевает роль национальных государства. Он утверждает, что в результате ослабления роли государства усиливается роль религии, а «религия разделяет людей еще более резко, чем этническая принадлежность» 1 .

Как и Тойнби, Хантингтон рассматривает историю не через призму национальных государств, а пытается выйти на региональный уровень - уровень цивилизаций. Отдавая дань теориям реализма в международных отношения, он пишет: «Основными действующими лицами в мировой политике по-прежнему остаются национальные государства... Теперь речь идет о семи-восьми основных цивилизациях мира за пределами Запада... По мере роста мощи и уверенности в себе они все больше утверждают собственные культурные ценности, отвергая те, которые “навязываются” им Западом. “В XXI веке, - отмечал Генри Киссинджер, - международная система будет включать по крайней мере шесть основных держав: Соединенные Штаты, Европу, Китай, Японию, Россию и, возможно, Индию, а также множество стран среднего и малого размера”... Жак Делор также отмечает, что “будущие конфликты станут порождением культурных факторов, а не экономических или идеологических”. Самые же опасные конфликты культурного характера будут разгораться вдоль демаркационных линий, разграничивающих цивилизации» .

Чтобы сделать культурно-цивилизационный подход применимым к анализу мировой политики, Хантингтон предлагает рассматривать в каждой цивилизации свою политическую структуру, которая состоит из так называемых центральных и периферийных государств. Это деление напоминает геополитическую концепцию «больших пространств» Карла Шмитта-*.

Хантингтон не соглашается с традиционным либеральным тезисом, идущим еще от Иммануила Канта, что между демократическими государствами не может быть войн. «История показывает, - отмечает он в своем интервью западногерманскому журналу “Фокус”, - что страны, находящиеся в переходном периоде от авторитарной к демо-критической системе, с большей вероятностью способны участвовать в войне, чем стабильные демократии или стабильные авторитарные режимы» 1 . Хантингтон полагает, что сегодня межцивилизационные проблемы выходят на первое место. Они включают распространение вооружений, права человека и иммиграцию. По этим трем проблемам Запад находится на одной стороне, а большая часть других цивилизаций мира - на другой: «Границы между цивилизациями почти полностью соответствуют пределу, до которого идут страны в защите прав человека. Запад и Япония весьма оберегают права человека; Латинская Америка, часть Африки, Россия, Индия защищают лишь некоторые из этих прав; Китай, многие азиатские страны и большинство мусульманских обществ в меньшей мере оберегают права человека» . Здесь у Хантингтона появляется новый критерий выделения цивилизаций - соблюдение прав человека. Он полагает, что одной из главных стратегических задач Запада является «ограничение роста военной мощи конфуцианских и исламских стран», а также использование конфликтов и разногласий между этими странами-*.

Вслед за Тойнби, Хантингтон считает важным источником конфликтов современности типичное для западной цивилизации стремление навязать другим свои нормы и ценности. Он даже осуждает борьбу западных стран за соблюдение прав человека, поскольку она может стать источником новых конфликтов" 1 . Своим стремлением насадить везде демократию и права человека западные страны лишь создают почву для новых международных конфликтов. То, что на Западе считается универсализмом, для всего остального мира является империализмом . Эти конфликты способны разрастись в глобальную мировую войну, вероятность которой, по мнению Хантингтона, остается велика и в XXI веке , прием источник ее находится в исламском мире: «Как мы показали, такая война может возникнуть из эскалации на одной из линий соприкосновения цивилизаций между группами из различных культур, вероятнее всего, с участием мусульман на одной стороне и немусульман на другой стороне» 1 .

Збигнев Бжезинский пишет: «Хантингтон убедительно доказывает, что глобализация не только не создает общую цивилизацию, но и порождает усиливающиеся столкновения между цивилизациями, из которых наиболее опасным является конфликт между Западом и исламским миром. Обобщая свои выводы, он утверждает: “С европейским колониализмом покончено: американская гегемония идет на убыль. Размывание западной культуры неизбежно наступит, когда во всеуслышание заявят о себе национальные обычаи, уходящие корнями в историю, языки, верования и учреждения”. Поэтому он предупреждает, что “демократизация, по своей сути, не объединяет, а обособляет людей в их местечковой исключительности”; естественный результат этого процесса - “народная мобилизация против прозападных элит, получивших образование на Западе”» .

Хантингтон призывает учитывать влияние следующих факторов, обусловливающих внешнеполитическую активность цивилизаций: 1) стремительный демографический рост; 2) рост экономической и военной мощи. Демографический рост характерен в первую очередь для Балкан, Северной Африки и Центральной Азии. У Китая растет экономическая и военная мощь. Все это является потенциальной причиной новых войн между цивилизациями.

По Хантингтону, быстрый рост населения в исламских странах порождает политическую напряженность, что приведет в ближайшем будущем к конфликтам вдоль границ исламской цивилизации. Особую опасность представляет исламская цивилизация и для Запада 1 . В отличие от других цивилизаций, исламская цивилизация не имеет своего центрального государства. В результате этого маленькие государства цивилизации постоянно конкурируют между собой, создавая почву для конфликтов. Хантингтон поэтому однозначно связывает ислам с большим конфликтным потенциалом 1 .

Возможна эскалация конфликта между США и Китаем. По Хантингтону, события могут развиваться по следующему сценарию: в конфликт между центральным государством цивилизации (Китай) и ее же маленьким государством (Вьетнам) вмешивается центральное государство другой цивилизации (США). Он пишет: «В будущем для предотвращения больших войн между культурами необходимо, чтобы центральные государства не вмешивались в конфликты внутри других культур. Признать эту истину некоторым государствам, в особенности США, будет не легко» .

При анализе современной политики Хантингтон указывает на моральное разложение Запада, которое выражается, по его мнению, в росте преступности, распаде семьи, отказе от этики работы, в понижении уровня образования. Однако, по Хантингтону, цивилизации не только могут остановить разложение, но и регенерироваться. Он надеется на то, что это удастся сделать Западу. В этом смысле фатальный пессимизм Шпенглера сменяется у Хантингтона на политический оптимизм, оставляющий для западной цивилизации все возможности открытыми.

Хантингтон одним из важных признаков кризиса Запала считает постоянное уменьшение прироста населения. Этот факт приводит к постоянной миграции на Запад. В Европе одна треть всех мигрантов являются выходцами из мусульманских стран. Хантингтон считает, что культурная интеграция мигрантов становится все более проблематичной, становясь заметной проблемой внутренней жизни государств Запада, ведущей к фрагментации и разложению их культуры.

Хантингтон видит в этих проблемах признаки кризиса западного общества. По его мнению, недостаточно предоставить для мигрантов рабочие места, необходимо, чтобы они усвоили для себя западные культурные ценности. Мультикультурное общество он считает фикцией, ведущей к гражданской войне. Проблематичным считает Хантингтон как интеграцию индивидов чуждой культуры, так и смену государством своего менталитета, как это попытался сделать Лтатюрк в Турции. Процесс изменения национальной идентичности он считал длительным и болезненным.

Многие политологи, преувеличивая значение экономической и политической унификации мира на основе западных стандартов, защищают тезис о «единстве современной цивилизации». При этом в центре ее видится западная цивилизация, которая называется «уникальной», достойной мирового господства 1 . Известный американский политолог Френсис Фукуяма идет еще дальше, полагая, что все страны с радостью воспримут западные ценности и это будет означать «конец истории», победу либеральной демократии во всем мире . Освальд Шпенглер, говоря об особенностях европейской культуры, полагал, что она очень тесно связана с представлением о конце света. В современных условиях это представление трансформировалось в идею «конца истории», однако осталась вера в то, что именно европейская цивилизация находится в центре мира. Евроцентризм, против которого выступали как Шпенглер, так и Тойнби, преобразовался сегодня в американоцентризм. Не случайно речь сегодня идет уже не о Европе, а о Западе, который невозможно представить без Америки. Но если подогнать все цивилизации под сложный европейский стандарт было тяжело, то под упрощенный стандарт американской культуры, это становится вполне возможным, что позволяет возродиться старой мечте покорения и европеизации всего мира.

Если следовать логике Хантингтона, государства должны воевать за цивилизационные ценности. Этот своеобразный идеализм свойствен американской внешней политике, делающей упор на борьбе за демократические ценности и права человека. В этом смысле идеи Хантингтона отражают интересы современной американской политической элиты. Концепция Хантингтона направлена на то, чтобы доказать, что центральной осью мировой политики в будущем станет конфликт между Западом и другими цивилизациями. Автор предлагает сплотить западный мир, дать ему новую консолидирующую идею, призывает к глобальной защите интересов Запада.

Таким образом, по Хантингтону, влияние Запада на остальной мир и ответное влияние других цивилизаций будут определять облик мира в обозримом будущем. Западу предстоит выдержать множество ударов со стороны других цивилизаций. Кроме того, Запад будет подвергаться не только экспансии извне, но и разрушительному влиянию «переселенцев» изнутри.

Все войны Хантингтон рассматривает как результат конфликта цивилизаций. Он вводит понятие линии разлома между цивилизациями. Если раньше очаги кризисов сосредоточивались вдоль политических и идеологических границ, то теперь они перемещаются на линии культурных разломов. Особую опасность при этом представляют конфликты вдоль линий разлома между цивилизациями. Следующая мировая война, по мнению американского политолога, будет войной между цивилизациями. Следуя учению Тойнби, американский политолог основным межцивилизационным конфликтом считает конфликт между Западом и остальным миром, называя его центральной осью мировой политики.

Хантингтон отмечает, что если раньше цивилизации воевали за материальные ценности, то сегодня пришло время войн «за идею» - за веру, за культуру, что свидетельствует об абсолютизации американским политологом культурной составляющей цивилизации в ущерб политической и экономической. Одновременно Хантингтон явно старается принизить роль отдельных национальных государств в цивилизации, хотя и заявляет, что «в настоящее время главными действующими лицами на международной арене остаются национальные государства» . По Хантингтону, цивилизации ведут войны через свои государства-форпосты, поэтому задача международной политики заключается в выявлении этих «форпостов».

Признав центральные государства цивилизаций основными действующими лицами истории, Хантингтон считает, что международная система XXI века будет включать в себя шесть таких держав: США, Европейский союз, Китай, Японию, Россию и, возможно, Индию. Он полагает, что в основе международных конфликтов будут лежать «не политические, экономические или идеологические, а культурные причины». Хотя возрождение ислама и подъем Китая и составляют главную угрозу для Запада, однако в XXI веке эти угрозы будут устранены, что приведет к установлению полной гегемонии Запада, гегемонии в форме мировой империи Рах Americana, которая обеспечит международный порядок. В данном случае Хантингтон выступает как последовательный «атлантист» 1 .

Сущность конфликтов цивилизаций, по мнению Хантингтона, заключается в желании завоевать, покорить, подчинить соседнюю цивилизацию, использовать ее материальные, природные и людские ресурсы. Особенно острым это противоборство было между Западом и Россией. Заблуждаются те, кто считает, что все европейские государства, как и Россия, принадлежат к одной цивилизации - христианской. Различие между католичеством православием настолько значительны, что они исторически образовали две отличные друг от друга цивилизации. На протяжении многих веков велась ожесточенная борьба между западной и православной цивилизациями. Попытки вестернализации России осуществлялись не раз. Последняя из них происходит на наших глазах в форме массированной культурной экспансии Запада на пространстве бывшего СССР.

В концепции Самуэля Хантингтона большое внимание уделяется роли России и Украины в современной мировой политике. Во-первых, следует подчеркнуть, что Хантингтон выделят православную цивилизацию из всех современных цивилизаций и отводит ей важную роль . Он придает России статус особой цивилизации, поскольку она, по его мнению, является «продуктом идущей от Киевской Руси и Московского княжества особой культуры, имеющей византийские корни и сложившейся под воздействием монгольского господства. Это влияние сформировало общество и культуру, не похожую на культуру Западной Европы» .

Хотя Хантингтон отмечает внутри России и в находящихся в ее политической орбите странах борьбу западников и славянофилов, он, однако, полагает, что после краха коммунизма, разрыв между Россией и Западом вновь увеличился" 1 . По его мнению, Россия создает сейчас свой государственный блок, ядро которого будет православным, а на периферии будут расположены исламские государства, такие как

Азербайджан, Армения и Грузия. Он приходит к следующему итогу: «В то время как Советский Союз был сверхдержавой с мировыми интересами, Россия является крупной державой с региональными... интересами» 1 .

Интересно, что Хантингтон не стал безоговорочно включать Украину в русско-православный блок. Вместо этого он предложил в 1996 году три возможных сценария для дальнейшего развития отношений между Россией и Украиной: 1. Государственное объединение двух родственных народов. 2. Раздел Украины вдоль исторически сложившейся границы на Восточную и Западную. 3. Россия и Украина образуют ядро православной цивилизации, так же как Франция и Германия образуют ядро европейской цивилизации . В 1996 году он считал последний сценарий самым вероятным.

Совершенно иначе оценивает ситуацию на посткоммунистическом пространстве другой известный американский политолог - Збигнев Бжезинский, который в своей книге «Великая шахматная доска»-* обращает внимание на образование в посткоммунистической России «оппозиционных альянсов». Сюда следует отнести и правую идеологию, которая копирует США и стремится достичь глобального господства. Несколько позднее на основе старых антикоммунистических идей появляется проект «ближнего зарубежья», который разделяет только небольшая часть интеллектуалов. Под этим проектом одни понимали старую советскую империю, другие - «евразийское сообщество». Некоторые российские политики развивали идею создания «антигегемонистического фронта», состоящего из России, Китая и Индии. Все эти идеи, по мнению Бжезинского, были ложными, поскольку Россия не располагала необходимыми для реализации этих миссий экономическими средствами.

Бжезинский развивал тезис о том, что единственным спасением для посткомунистической России может быть «путь в Европу», путь создания «органичной, все более тесной связи с трансатлантической Европой» . По мнению Бжезинского, Россия со своими геополитическими мечтаниями только отодвигает тот исторический момент, когда ей придется сделать этот шаг для выхода из современного кризисного состояния. «Никакая другая перспектива, - пишет он, - не может дать России столько преимуществ, сколько союз с современной, богатой и демократической Европой, объединенной с США» 1 .

Если Россия действительно встанет на европейский путь, для чего вступление в Совет Европы является первым шагом в этом направлении, она сможет одновременно модернизироваться и демократизироваться. При этом ей необходимо отказаться от имперских амбиций и противодействия процессу расширения ЕС и НАТО. Только этот путь поможет России включиться в мировые события, гарантировать счастливое будущее, сохранить свою национальную идентичность, свой авторитет региональной евразийской державы, которая, несмотря на территориальные потери, останется самым большим государством в мире.

Степень «европеизации» России определяется, по мнению Бжезинского, ее отношением к Украине. Он пишет: «Мы не должны забывать о том, что Россия не будет в Европе, если Украина не станет членом ЕС; хотя Украина вполне может стать членом ЕС, а Россия нет» . Бжезинский считает, что Россия заинтересована в том, чтобы уважать государственную независимость Украины и приветствовать ее членство в ЕС, которое откроет дверь для членства в ЕС и кавказских государств - Грузии, Армении и Азербайджана. В противном случае Россию ждет участь «евразийского изгоя», который не находит себе места ни в Европе, ни в Азии, провоцируя постоянные конфликты со своим ближним зарубежьем и с Китаем.

Если Бжезинский исходил из того, что Россия без Украины будет отброшена назад, потеряв свое значение региональной державы, то Хантингтон рассматривает Россию и Украину как ядро основанной на православии цивилизации. При этом оба американских политолога были хорошо знакомы с концепцией Освальда Шпенглера и высоко оценивали ее значение. Это не помешало им, однако, в оценке политики современной России прийти почти к противоположным мнениям.

Если трудно сразу определить, кто из этих американских исследователей прав в оценке современного исторического и геополитического положения современной России, то очевидно, что позиция Самуэля Хантингтона больше соответствует духу политического анализа Освальда Шпенглера. Поскольку поставленная здесь проблема отношения России и Европы имеет важное политическое значение, хотелось бы рассмотреть ее более подробно.

Если в XIX веке речь шла о России и Европе, то в XX веке речь идет о России и Западе. Понятие «Европа» изменилось: она уже не является самостоятельной политической величиной, а является лишь частью западной цивилизации. Это подтверждается в часто повторяемых европейскими политиками уверениях их верности трансатлантической солидарности. Представление о России также изменилось: в XIX веке это была Российская империя, в конце XX века - Российская Федерация. Если сравнить динамику политических систем Европы и России, то сразу же обращает на себя внимание несколько интересных моментов, но главное, что подобное сравнение ясно показывает, что эти системы находятся на различных стадиях исторического развития.

Становление политической системы в Европе заняло несколько столетий. Основу ее составляла империя Карла Великого, границы которой практически не изменились до настоящего времени, а дальнейшее развитие было связано с образованием на территории этой империи национальных государств. Установление баланса сил между европейскими нациями можно считать наивысшим пунктом развития политической системы Европы. Пять государств, примерно одинаковых по своему геополитическому потенциалу, были едины во мнении, что ни одно из них не имеет права усилиться настолько, чтобы представлять угрозу для своих соседей. В противном случае остальные государства вступали в коалиции для совместной борьбы и возврата пошатнувшегося баланса сил.

В XIX веке эта система стала давать сбои. Могущественная Франция нарушила баланс власти, который был восстановлен только с помощью неевропейской страны - России. В XX веке ситуация повторилась, только на гегемонию в Европе претендовала уже не Франция, а Германия. И вновь неевропейские государства (США и СССР) были вынуждены вмешаться в ход европейской истории. После Второй мировой войны США стали играть важную роль в европейской политике, инициировав процесс объединения Европы, т. е. медленное разрушение традиционных национальных государств и передачу их суверенитета общеевропейским политическим структурам. Сегодня в ЕС Европа нашла новую динамическую форму, которая постоянно изменяется в процессе своего расширения. В истории европейской политической системы можно условно выделить три периода: период империи, период развитых национальных государств и период европейского сообщества наций (ЕС). Не зная этих периодов, невозможно понять современную европейскую политику.

Сравнение динамики политических систем Европы и России позволяет выделить следующее важное отличие: если в Европе доминируют процессы объединения, в России - процессы распада. После распада Российской империи, основу которой заложил еще Петр I, идет перманентный процесс обособления ее частей - процесс становления новых национальных государств. Этот процесс еще не закончен, о чем свидетельствуют современные политические события. При этом Советский Союз был переходной формой, которая имела черты как бывшей империи, так и признаки национальных государств. Именно во времена СССР национальный принцип государственного строительства был впервые применен в полной мере.

Особенно ярко отличие динамики развития политических систем Европы и России видно, если сравнивать произошедшие почти одновременно распад Советского Союза на 15 независимых республик и объединение 15 европейских государств в Европейский Союз. Если бывшие республики СССР получили государственный суверенитет, то страны ЕС, отдали часть своего национального суверенитета наднациональным общеевропейским структурам. Все это подтверждает тезис о том, что Россия и Европа представляют собой две политические системы, имеющие различную историческую динамику.

Несмотря на изложенные выше очевидные факты, есть теоретики, утверждающие, что Европейский Союз и Российская Федерация могут создать единую политическую систему, которая должна называться «единой» или «большой» Европой. Особенно часто можно слышать об том в России, где со времени перестройки говорят о строительстве «общеевропейского дома». Эту идею развивают не только известные ученые из Фонда Горбачева, но и эксперты из Института Европы РАН. По их мнению, не только возможно, но и необходимо интегрировать Россию в европейские политические структуры.

Противоположного мнения придерживаются так называемые неоевразийцы, находящиеся в настоящее время в оппозиции к демократически настроенным политическим силам. Наиболее известными их идеологами являются Александр Панарин и Александр Дугин. Ассен Игнатов следующим образом характеризует позицию А. С. Панарина: «Путь России на Запад, ее интеграция в Европу возможна, но только совершено другим путем. Представители демократов, говорящие о необходимости европеизации России не хотят замечать тот факт, что Россия не является “государством русских”, а представляет собой особую цивилизацию... Она является не “Второй Европой”, а “Третьим Римом”, наследницей Византии. Тем самым путь в Европу представляется, в отличие от представителей западников, только как путь геополитической победы под флагом православного мессианизма. “Те, кто хочет вступления России в ЕС не понимают, что она там будет второстепенной, зависимой страной”» 1 .

На Западе получила распространение другая точка зрения, согласно которой если бы Россия и вступила в ЕС, то она бы взорвала эту организацию изнутри. Этого мнения придерживается, например, Манфред Петер, который считает, что Россия и ЕС являются самостоятельными политическим образованиями, которые могут иметь договоренности только на двухстороннем уровне как равноправные партнеры-. Многие европейские авторы рассматривают данную проблематику со скрытой надеждой, что Россия согласится на подчиненную роль в Европе. Аргументами для оправдания такого мнения часто служит констатация кризисного экономического и политического положения в современной России. Эта же надежда скрывается в формулировке «привязать Россию к ЕС» .

Срединную позицию в данном вопрос занимает руководитель центра по изучению России немецкого «Фонда науки и политики» в Берлине Хайнц Тиммерманн. Он предлагает говорить о вступлении России в ЕС в очень отдаленной перспективе: «Многие российские политики, как и Ельцин, много раз ставили вопрос о полном членстве России в ЕС. Поскольку эта перспектива в настоящее время представляется нереальной, то следовало бы это вступление рассматривать как отдаленную цель»" 1 .

Особое мнение на этот счет имеет Гельмут Вагнер, считающий, что РФ имеет реальные шансы для вступления в ЕС, но для этого ей необходимо соответствовать всем европейским нормам, а защиту своего национального суверенитета доверить ЕС. Если же Россия не пойдет по этому пути, то она будет «продана и предана», «отброшена назад», окажется в изоляции и вынуждена будет сотрудничать с Китаем. По мнению Вагнера, вступление в Европейский Союз соответствует «национальным интересам России», но она должна для этого отказаться от СНГ и создать с ЕС некую «конфедерацию», которая будет промежуточным этапом на пути к ее полному членству в ЕС. Принятие России в ЕС приведет к созданию «единой Европы без границ» 1 .

В Германии и других странах ЕС Россия по-прежнему рассматривается как некая периферия, которая не может оказывать существенного влияния на саму Европу. Так, Герхард Симон пишет: «Окраинное положение России и ее культурная близость к Византии привели к тому, что в Средние века европейские институты там не получили своего развития» . По мнению Симона, в этом виновата сама Россия, так как она не хотела интегрироваться в западный мир.

Многие немецкие авторы придерживаются аналогичного мнения, указывая при этом на особенности России, особенности ее истории и географического положения. Так, Карл Шлегель видит особенность России в ее срединном положении между Европой и Азией: «Двойственный, дуалистический характер России заключается в том, что она чувствует свою принадлежность к Европе и одновременно чуждость ей» .

Политические дискуссии о расширении Европейского союза вновь ставят старый вопрос о том, где же проходят восточные границы Европы. Для ответа на этот вопрос необходимо взглянуть на отношение России и Европы с отдаленной исторической перспективы. Только в этом случае становится ясно, что такой границей является Восточная Европа в целом. По Восточной Европе проходит не только политическая, но и этническая, не только культурная, но и географическая граница Европы. Этническая граница - это граница между германскими и славянскими племенами, культурная граница - это граница между католичеством и православием, географическая граница - это граница между немецким нагорьем и российской степью, между морским климатом Европы и континентальным климатом России.

Срединное положение Восточной Европы между Европой и Россией сравнимо со срединным положением России между Европой и Азией, причем в данном случае Европа и Азия (Китай) имеют больше общего, чем Европа и Россия. Петр Чаадаев считал, что Россия одной рукой опирается на Китай, а другой - на Германию. Федор Достоевский писал: «Для настоящего русского Европа, как и судьба всей арийской расы так же дорога, как и сама Россия». По его мнению, Азия для России также имеет большое значение, поскольку «Россия находится не только в Европе, но и в Азии» 1 .